Демонстрационные фильмы по современной гештальт-терапии (Роберт Резник)

Роза на могиле моей семьи (A Rose on the Grave of My Family)
Сессия с женщиной, которая 'ничего не хочет'. Ей трудно найти баланс между контактом и отстранением, сохраняя самоподдержку. Эта терапевтическая сессия становится личным свидетельством стойкости человеческого духа, и выступает как страстное заявление, чтобы нечто вроде Холокоста никогда больше не случалось. Глядя сквозь призму травмы целого поколения, проблем более более широкого поля и функционирования характера (значимое прошлое прерывает саморегуляцию в настоящем), данная сессия показывает следующий шаг клиента в восстановлении саморегуляции. Это прекрасное отражение ее человечности.
Возвращение Домой (Coming Home)

Сессия, которая показывает, что Мартин Бубер был прав - быть встреченным и принятым Другим, уже самом по себе является исцеляющим опытом. Клиент приглашается к тому, чтобы использовать свой непосредственный опыт как валюту контакта. Не важно, что это за опыт; это не должны быть 'хорошие' новости или только 'свежие' новости, главное, что он делится ими с другим. Желание делиться даже тем, в чем трудность вступить в контакт, на самом деле приводит к контакту.
Новое возвращение Домой (Coming Home Again)
Повторная сессия; два года спустя тот же клиент расширяет степень того, насколько он разделяет свой настоящий опыт с другими. Делая это, он одновременно обращается к окружению и другому человеку, при этом регулируя порог/границу своей поддержки и аппетита.
Оттаивание рамок (Melting Frames)

Хороший пример того, как значимое прошлое (характер) прерывает саморегуляцию и здоровое функционирование в настоящем, в особенности в ситуации игривости и веселья. Правила, долженствования и императивы (интроекты) о том, что я вляется 'приличным', явно заглушают организмическую саморегуляцию. Устаревшие и анахроничные, они очень сильны.
Так быть не может/не должно (It Cannot Be So)

Мужчина 'пытается' понять свою злость по отношению к своей матери, в то же время часто и быстро объявляя что он ничего не знает об основаниях, из которых эта злость возникает. И хотя внешне он преисполнен решимости разобраться в этом, похоже, что в гораздо большей степени он вкладывается в то, чтобы ничего 'не знать' про свои истинные чувства в отношении матери. Захваченный интроектом 'ты должен любить свою маму', он героически борется с возможностью того, что реальность может на деле отличаться от его правила. 'Так быть не может'. В какой-то степени рискованная сессия, в которой терапевт в большей степени следует своей фигуре, нежели клиентской.
Лобстер с крыльями (A Lobster with Wings)

В этой сессии я работал как с физиологическими, так и с психологическими аспектами тревоги. Тревога создается через поглощенность 'катастрофическими' фантазиями, накачкой возбуждения для встречи с фантазируемым событием, и затем - невозможностью выразить это возбуждение, поскольку некуда. Реальности тут нет, только фантазия. Вслед за этим приходит (телесное) сжатие, учащенное сердцебиение, одышка и поверхностное дыхание и т.п. 'Возбуждение минус кислород равняется тревога'. Тревога - это заглушенная реакция на то, что может случиться, в то время как страх, это реакция на то, что (реально) происходит, и энергия может перетекать в действие. Но с тревогой иначе.
Восстанавливая живость и умиротворение (Reclaiming Liveliness and Peace)

Сессия без повестки, или проблемы, и без какого-либо 'пропуска', чтобы сесть в клиентское кресло. Она про связь (контакт). Я-Ты момент возникает в результате позволения процессу между нами свободно разворачиваться через встречу с Другим, оставаясь самим собой и не стараясь контролировать результат. В результате проявляется крайне симпатичная личность.
Звук Тишины